Александр Поверин
Село Покровское.

...Все у нас в стране смешно происходит, и даже выбор профессии, порой, тоже происходит смешно. Во мне была какая-то странная смесь детского патриотизма, выгоды, желания ничего не делать и, в то же время, творить. В общем, каша такая была - и в голове, и в животе, и в кастрюле, из которой мы питались. Экономическое состояние страны и мое личное заставляло трудиться физически, патриотизм побуждал к творчеству, что было очень важно для меня.

...Я начал с возрождения ремесла, традиций, которые были утрачены в нашем государстве за 70 лет. И, в конце концов, получилось то, что получилось: и работаем, и живем на эти деньги, и в коллективе пребываем хорошем, и возродили традиционные технологии гончарного искусства, и ученики появились, и появилась сама керамика, что очень приятно. Ведь в советское время сложно было заниматься индивидуальной деятельностью – это приравнивалось к тунеядству.

...По образованию - я инженер. Впрочем, у меня есть еще один диплом – пчеловода. Перестройка стала большой провокацией, подарившей новые возможности. До этого я занимался другими вещами: древнерусской литературой, переводами, поэзией, скульптурой. Я брал уроки у выдающихся мастеров нашего времени, учился у них в мастерских. Занимался серьезно переводами. Ходил на семинары Штейнберга Аркадия Акимовича, выдающегося нашего поэта, переводчика, друга Арсения Тарковского. Он общался еще и с Маяковским. Штейнберг был колоритным человеком. Ходил, курил трубку, рассказывал о Маяковском и Лиле Брик. Говорил, что Маяковский сумасшедший, потому что любил такую страшную женщину. Общение в течение трех лет с таким человеком, как Штейнберг, тоже было высшим образованием – по-другому это не назовешь.