Алексей Моисеенко.
Пушкино

...Это вообще трудно определить, когда началась моя жизнь как кузнеца, потому что это не сразу получилось, а постепенно: сначала знакомство, литература, а потом уже переходил больше к практике. Так что точную дату не назовешь, но приблизительно лет десять назад, может больше.

...Чего ты достиг, мастерство – это главное, а на количество не обращаешь внимания. Взять тот же нож, его можно сварганить как  обычный кухонный нож, а можно что-то красивое создать. С одной стороны, все могу, а с другой стороны, ничего не могу.

...Лично моя специфика – это больше стилизация природы. Через себя все это пропущено. Живая природа имеет формы неповторимые, можно ходить, и всем любоваться, и хотеть всё это повторить. Я скульптурой люблю тоже заниматься: пластилин, глину лепить, там можно как-то гибко подойти и в процессе работы, если не понравилось – все смять и начать заново, по-другому. В кузнечном деле совершенно другая техника, и там нужно весь ход работы предварительно распланировать. Насколько удачно распланируешь, настолько у тебя хорошо получится работа, а от этого зависит настроение.

...Одиночки вообще ни в чем и никогда не развиваются, люди все друг у друга чему-то учатся, заимствуют. Просто зависит от того, люди смогли сработаться или нет. Если сработались, значит все нормально, значит это уже коллективная работа. А одиночка никогда ничего не добьется. Хочется расти и расти все время, развиваться. Если, например, долго не работать и потом взяться за эту работу,  конечно, это тяжело. Руки будут отваливаться, спина будет ныть.

...Сейчас даже лучшие есть мастера, чем раньше были, потому что раньше всё секретно было, а сейчас никто за спиной не стоит. Я думаю, на Руси вообще ремесло никогда не умрет, не только кузнечное, потому что русский человек тем и живет.